«Несколько деревьев — единственный памятник этому подвигу»

Даурская лиственница. Фото: botanic.com

Почему даурские лиственницы вновь сажают в Челябинске в память о русско-японской войне

Полина Виноградова

25 мая, 2015 15:39

10 мин

На территории Аргаяшского лесничества 19 мая высадили семена, собранные с уникальных даурских лиственниц, которые растут только в центре Челябинска и не встречаются нигде больше на территории региона. По легенде, эти деревья — живой памятник героям Русско-японской войны 1904–1905 годов, а их семена 110 лет назад привез в город умирающий от ран воин и завещал посадить на Урале. «Русская планета» выяснила, есть ли у поверья реальное подтверждение и почему для челябинцев важно, чтобы семена дали новые деревья.

Историки заверяют: городская легенда полностью правдива. В годы Русско-японской войны по всей стране организовывались комитеты помощи воинам. В Челябинске такой комитет возглавил городской глава Александр Бейвель, под руководством которого было создано три госпиталя, принимавшие раненых солдат и офицеров. Один из госпиталей разместился в здании Переселенческого пункта, второй — в Народном доме, а третий — в частном доме ссыльного польского аристократа, действительного статского советника Владислава Сапеги-Ольшанского (современный адрес здания — проспект Ленина, 62 «А». — Примеч. РП.). Туда и попал тяжелораненый офицер, привезенный с Дальнего Востока.

– К сожалению, имя офицера не сохранилось: лечили тогда раненых хорошо, а вот документацию вели из рук вон плохо. Известно лишь, что радушный хозяин, постоянно навещавший раненых и ухаживавший за ними наравне с медицинскими сестрами, очень привязался к умирающему, — рассказывает корреспонденту РП историк Сергей Спицын. — Перед смертью офицер попросил Сапегу-Ольшанского исполнить его последнюю волю. В память о сражениях он вез домой 30 семян даурской лиственницы, чтобы посадить их в собственном имении. И когда понял, что уже не сможет этого сделать, то обратился с просьбой к польскому дворянину, чтобы тот подыскал подходящий участок в Челябинске и вырастил их.

Сапега-Ольшанский сдержал обещание уже на следующий день. При доме был большой сад, в котором денщик польского аристократа Григорий Кучинский посадил эти семена. Через несколько дней русский офицер умер. А через год все 30 семян проросли. За ними ухаживали и сам хозяин особняка, и раненые, которые в нем лечились, а позже — инвалиды Порт-Артура, оставшиеся жить при импровизированном госпитале. Чтобы сохранить побеги, они высадили вокруг них кусты дальневосточной сирени — еще одно напоминание о трагических событиях Русско-японской войны.

Биологи также подтверждают правдивость легенды. Даурская лиственница могла попасть в Челябинск только одним путем — если была специально высажена и подращена из семян, поскольку западнее Амура она не встречается. В первые годы саженцам требовался постоянный уход, чтобы они могли адаптироваться к нехарактерному климату.

– Сложно сказать, каков точно возраст пяти сохранившихся деревьев на пересечении проспекта Ленина и улицы Красной, — поясняет корреспонденту РП дендрохронолог Григорий Шульман. — В благоприятной среде даурская лиственница или, как ее еще называют, лиственница Гмелина живет в среднем 300–400 лет. Челябинские деревья растут в угнетенных условиях, в центре мегаполиса, что не могло не отразиться на их развитии и самочувствии. Если судить по внешним признакам, им вполне может быть более ста лет. Достоверно узнать возраст дерева можно лишь по спилу ствола. Было очень жаль, когда в 2003 году спилили три дерева из восьми сохранившихся и не дали биологам возможности их изучить. Иначе можно было бы точно назвать год, в который они были посажены. Кстати, семена даурской лиственницы сохраняют всхожесть в течение нескольких лет, поэтому они не испортились бы даже во время долгой дороги с Дальнего Востока.

В Русско-японской войне сражались более 17 тыс. жителей нынешней Челябинской области. Свыше 3,5 тыс. из них не вернулись домой. Южноуральцы участвовали во всех крупных сражениях: под Вафангоу, Ляояном, Ташичао, Мукденом, держали оборону в Порт-Артуре. Многие за проявленный героизм были удостоены высоких наград.

– Уроженцы Челябинска Андрей Смолин и Иван Скрыпов получили Георгиевские кресты за бои под Ташичао, — рассказывает Сергей Спицын. — Призванный из Верхнеуральска Мухаметжан Вахитов служил на легендарной канонерской лодке «Кореец», сражавшейся вместе с крейсером «Варяг» вблизи корейского города Чемульпо. Вместе с остальными матросами и офицерами с этих погибших кораблей он попал в японский плен и провел там два года. Вахитову удалось выжить и вернуться на родину, где земляки присвоили ему прозвище «Японец».

Фото: ТАСС/fotoimedia / Гай Север

Даурские лиственницы будут напоминанием о погибших на японском фронте. Фото: ТАСС/fotoimedia / Гай Север

Прославились и казаки из села Нижняя Санарка Троицкого района Челябинской области. Их на Дальний Восток отправилось 35. Один из них, Тихон Игуменцев, был удостоен медали «За оборону Порт-Артура» и особой почести — ему было даровано редкое право сфотографироваться с пленным японцем. После окончания войны часть вернувшихся с фронта казаков основала на территории нынешнего Чесменского района новое поселение и назвала его Порт-Артур. Такое же название не случайно носит и микрорайон в Ленинском районе областной столицы. Раньше на его месте был расположен казачий поселок, почти все мужчины которого принимали участие в обороне одноименной крепости.

– Отдельную героическую страницу в историю Русско-японской войны вписал Мокшанский батальон, сформированный в Златоусте в составе 214-го Мокшанского полка, — рассказывает корреспонденту РП военный историк Леонид Марчевский. — В 1904 году этот батальон провожал на фронт сам государь император Николай II, специально для этого прибывший в Златоуст. Уральцы особенно отличились в боях под Мукденом, где более 10 дней удерживали позиции, не дав японцам окружить русскую армию. Все контратаки возглавлял командир полка — 56-летний уроженец Златоуста полковник Павел Побыванец, не покинувший строй даже после тяжелой контузии.

27 февраля 1905 года полк прикрывал отступление артиллерии. В последний момент его окружили японцы. Тогда Петр Побыванец скомандовал: «Знамя и оркестр — вперед!» Полковой оркестр во главе с капельмейстером Мокшанского полка Ильей Шатровым поднялся на бруствер окопов, встал в полный рост, заиграл марш и повел солдат в наступление. Окружение было прорвано. И хотя командир полка был тяжело ранен в бедро, вынести себя с поля боя он не позволил, отдав еще один приказ: «Сначала подберите раненых солдат!» Полковника спасали последним. От полученной раны он скончался в санитарном поезде. Тело героя было доставлено в Златоуст, где его с почестями провожал весь город.

– В том бою из четырех тысяч воинов Мокшанского полка в живых осталось всего 700. Из всего полкового оркестра уцелели лишь семь музыкантов, в том числе и капельмейстер Илья Шатров, награжденный за героизм офицерским орденом Святого Станислава III степени с мечами. Он стал вторым в истории капельмейстером русской армии, удостоенным столь высокой чести, а весь Мокшанский полковой оркестр в награду получил серебряные трубы, — рассказывает Леонид Марчевский. — Позднее, в 1906 году, Илья Шатров написал вальс, ставший символом всей Русско-японской войны, — «На сопках Маньчжурии». Мало кто знает, что первоначально он назывался «Мокшанский полк на сопках Маньчжурии», — автор посвятил его погибшим товарищам.

После окончания Русско-японской войны на собранные пожертвования в память о героях устанавливали обелиски и часовни по всей России. Были они и в Челябинской области. Но в период Октябрьской революции и в советское время почти все они были разрушены. До наших дней сохранились лишь памятники в селах Травники и Степное, а также часовня в городе Юрюзани. Еще один монумент восстановлен в селе Миасском. В 20-е годы прошлого века памятный камень, на котором были высечены имена погибших и пропавших без вести 76 казаков Оренбургского казачьего полка, был сброшен с постамента в реку. Лишь в 90-е годы его подняли со дна и установили на центральной площади, рядом с памятником Владимиру Ленину.

В самом же Челябинске ни один из монументов погибшим на Дальнем Востоке не сохранился. Историки говорят: несколько даурских лиственниц — единственное напоминание об их подвиге. Поэтому историки не раз выступали с инициативой присвоить месту, где растут эти деревья, статус особо охраняемой природной территории местного значения. Однако их до сих пор не услышали. Более того, из восьми сохранившихся к началу XXI века деревьев в 2003 году вырубили три, чтобы расширить автодорогу. Даурских лиственниц осталось всего пять вместо изначальных 30. Поэтому жители Челябинска решили, что нельзя больше ждать.

– В прошлом году активисты собрали несколько ведер шишек с уцелевших деревьев и передали их нам, — рассказали корреспонденту РП в пресс-службе Главного управления лесами Челябинской области. — Всю зиму собранные семена проходили специальную обработку — их подготавливали к посеву. Теперь они высажены в питомник на площади в 0,1 га. Когда они прорастут, то будут находиться под наблюдением специалистов в течение 2–3 лет. Лишь после этого, став полноценными саженцами, они будут переданы для посадки на постоянное место.

Из ростков активисты намерены создать в Челябинске мемориальный сквер. Сотрудники генерального консульства РФ в городе Шэньяне уже прислали на Урал капсулу с дальневосточной землей, взятой с места Мукденского сражения. Эта земля будет захоронена в сквере у подножия памятного знака, который станет центром мемориала. А даурские лиственницы будут напоминанием о погибших на японском фронте — последняя воля погибшего от ран русского офицера не будет нарушена. Кроме того, каждый горожанин получит возможность посадить уникальное дерево в собственном дворе и таким образом почтить память героев.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе