Новости – Общество
Общество
Импортозамещение при царе
Оренбургские казаки. Фотографии предоставлены Государственным архивом Оренбургской области
«Русская планета» выяснила, как царская власть сама прибегала к социалистическим методам и как сама же с ними боролась в годы Первой мировой
6 октября, 2014 20:28
10 мин
Челябинск во время первой мировой войны был внутренней, тыловой территорией. Но по накалу происходящего Южный Урал оказался на передовой истории. В Челябинском уезде Оренбургской губернии в последние годы существования Империи появились ростки будущей социалистической эпохи. Южный Урал еще до революции узнал «народные предприятия», кампанию против работников-«летунов» и появление на сцене женщин как самостоятельного политического субъекта.
Народное предприятие
Социальная поддержка населения со стороны государства, казачества и предпринимателей была отлажена на довольно высоком уровне.
В книге Владимира Семенова «Оренбургское казачье войско в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг.», изданной тиражом всего 300 экземпляров, приводится история общественного производства. Благодаря построению народного предприятия в тылу удалось сделать более благоприятной социальную обстановку для населения и улучшить снабжение войск.
В 1916 году в Троицке находились общественные мастерские, в которых изготавливали седла. Финансировался проект за счет средств казачьего обмундировочного капитала. Предприятие на 200 работников было создано за год до этого, но быстро пришло в упадок: слишком мало осталось мастеров. Весной для компенсации дефицита рабочих рук из Оренбурга прислали десяток пленных австрийцев. Еще примерно 150 женщин работали на дому. К производству привлекли подростков. Сыновья погибших казаков по исполнении 14 лет принимались в мастерскую учениками. После окончания обучения мальчики могли остаться работать в мастерской или самостоятельно за ее пределами. При этом они снабжались всеми необходимыми инструментами и материалами.
Труд подростков в этом случае был не нагрузкой, а напротив, подспорьем, благодаря которому сироты и вдовы могли заработать деньги. Немаловажно, что мастерские существенно помогали фронту.
Чтобы увеличить производительность, в мастерских установили сдельную оплату труда. И мера себя оправдала: производство выросло. На его пике в Троицке делали до 200 седел в месяц, а единиц обмундирования (шинелей, фуражек, рубах, папах и т.д.) — до тысячи штук.
Благодаря такой организации производства с плеч поселковых и станичных атаманов свалился значительный груз — им уже не приходилось самим бегать за подрядчиками, чтобы приобрести снаряжение. Все необходимое любой казак мог получить в течение короткого времени на складе в мастерских.
Владимир Семенов приводит в пример формирование 3-го запасного Оренбургского казачьего полка в феврале 1917 года, который был собран и обеспечен всем обмундированием за 12 дней. Помимо уже названных преимуществ работа этих мастерских позволяла значительно экономить деньги. Тогда общественные мастерские 3-го военного отдела помогли сэкономить порядка 200 тыс. рублей, снабдив порядка четырех тысяч казаков своей продукцией.
Краудфандинг
В самом начале войны во всех регионах империи отмечался патриотический подъем как среди гражданского населения, так и в рядах казачьих войск. Люди, оставшиеся в тылу, проявляли готовность помочь фронту и тем, чьи близкие ушли воевать.
Представители местных органов власти, как сказано в документах Оренбургского архива, всячески стимулировали рост народной благотворительности. Они обращались к населению с призывами проявить милосердие и участие в судьбах своих соседей, не оставлять в беде беженцев и оказывать им посильную помощь.
Губернатор, в годы войны переименованный в главноначальствущего, Николай Сухомлинов со страниц газет обращался к жителям губернии: «Высочайше объявленной мобилизацией армии и флота вызван значительный отлив дорогих и близких царю-батюшке работников сельского населения. Отлив этот неминуемо должен повлечь за собой те или иные затруднения по уборке хлебов. Я обращаюсь к сельскому населению и родному мне Оренбургскому казачьему войску с настоящим моим воззванием и горячо прошу каждого оказать посильную помощь в великом и патриотическом деле любви и заботливого внимания к семьям, лишившимся работников».
Аналогичные послания от лица губернатора появлялись в прессе не единожды, что давало свои результаты.
Несмотря на свою малочисленность, челябинцы пожертвовали из собственных сбережений более 50 тысяч рублей. Чтобы представить себе масштабы этой помощи: на эти деньги можно было полностью снарядить для фронта более 300 человек. По сведениям «Оренбургского казачьего вестника» от 3 сентября 1917 года, стоимость одного комплекта, производимого в мастерских Троицка, была равна примерно 150 рублей. Проживавшие в Челябинском уезде мусульмане собрали 15 тыс. рублей и отправили на передовую 40 юрт.
Челябинск стал крупным лечебным центром для раненых, вторым по величине в губернии после Оренбурга. Здесь в декабре 1914 года был открыт госпиталь № 101 на 420 мест. Через полгода там же открылся еще один сводный военный госпиталь № 141. Всего в годы войны в Челябинске работало 10 госпиталей, и один был расположен на территории Миасского металлургического завода. Лечебные учреждения для раненых располагались в помещениях винного склада, в переселенческих бараках и в переселенческой больнице. Всероссийский земский союз финансировал содержание 1120 коек в Челябинске и 450 коек на Миасском заводе.
Борьба с «летунами»
Одной из главных проблем того времени была катастрофическая нехватка рабочих рук. Большая часть работоспособных мужчин была мобилизована, пленные австрийцы и немцы не могли полноценно заменить рабочих на заводах. И если среди крестьян обстановка была относительно спокойной, о чем свидетельствуют отчеты, адресованные Департаменту полиции МВД, то на заводах время от времени возникали забастовки: рабочие требовали увеличения жалованья. Каких-либо политических мотивов при этом не отмечалось.
Наиболее крупным предприятием в Оренбургской губернии в то время являлся Белорецкий металлургический завод, расположенный в Верхнеуральском уезде. Численность его рабочих достигала 2,5 тыс. человек. Весной 1916 года здесь дважды бастовали. Первая забастовка в марте собрала более 160 участников, вторая в мае — 63 человека. Случались короткие акции протеста и на Миасском металлургическом заводе. Однако все конфликты удавалось урегулировать повышением зарплаты. Но политика уступок, которая не вызывала сильного отторжения собственников и уж точно устраивала работников, возмутила государство.
В 1916 году уполномоченный по Уральскому району Оренбургской губернии (ныне Казахстан) потребовал запретить объявления о приеме на работу. Чиновник обращался к губернатору с жалобой на то, что для привлечения рабочих из одного рабочего округа в другой в газетах стали публиковаться сообщения о вакансиях. Да и сами заводы стали вывешивать объявления соответствующего содержания. По мнению уполномоченного, работодатели обещали соискателям слишком высокую заработную плату (от 1,7 до 4 рублей и более в день). «Это приводит к возникновению недовольства среди рабочих других заводов, вплоть до организации ими забастовок, — писал уполномоченный по Уральскому уезду. — Такая нестабильная обстановка, как правило, отражается на качестве выполняемой работы — изготовлении предметов государственной обороны. Кроме того, эти объявления не только создают бесполезную конкуренцию среди заводов. Бесполезную потому, что недостаток рабочих объясняется не низкой оплатой труда, а полным использованием в пределах Урала наемных рабочих рук. Но и самый переход рабочих из одного предприятия в другое вызывает бесполезную трату времени на переезд».
Чиновник пытался убедить губернатора запретить публикации, связанные с предоставлением работы на заводах: «На основании вышеизложенного и во избежание могущих возникнуть осложнений, а также принимая во внимание, что в настоящее время все заводы Урала заняты исполнением срочных заказов на оборону Государства, покорнейше прошу Ваше Превосходительство принять все меры к тому, чтобы в заводских округах и заводах вверенной Вам губернии не допускалось помянутых объявлений, как путем вывешивания, так и путем публикации в местных газетах, или каким-либо другим образом».
Эмансипация
В 1916 году ситуация еще больше усугубилась. Катастрофическая нехватка продовольствия и дров вынудили власти ввести карточную систему. По специальным талонам население стало получать мясо, масло, сахар и дрова.
К апрелю 1916 года в союзе маслоделов Челябинского района закрылось 53 артели, такое же сокращение произошло в Троицком уезде. И это несмотря на попытки Госбанка спасти отрасль. Госбанк выдавал терпящим бедствие производителям шестимесячные ссуды под залог производимой продукции. Если в довоенные годы один только Челябинск производил до 40 тыс. пудов масла, то в конце 1915 года производство упало до 16 тыс. по всему Челябинскому району.
Не лучшим образом дела обстояли и с разведением крупного рогатого скота и лошадей. Поголовье скакунов к началу 1915 года в Верхнеуральском и Троицком уездах сократилось более чем на 2 тысячи, коров — на 300 голов. Повышение цен на корма вынуждало людей избавляться от прожорливой крупной скотины и переходить на разведение коз.
Тем временем недовольство жителей тыла продолжало расти и перерастало в бунты. Существенную роль в этих выступлениях играли женщины (солдатские жены нередко угрожали написать своим мужьям на фронт). Одним из самых малоизвестных выступлений такого рода стало восстание казачек в поселке Крутоярском Березовской станицы Троицкого уезда.
На базарной площади собрались жены казаков, призванных на фронт. Выведенные из себя длительным отсутствием в продаже сахара, казачки разгромили мануфактурный магазин Закира и Ахмеджана Абрдашитовых. Усмирить бунтарок прибыл поселковый атаман, который, пригрозив женщинам шашкой, потребовал прекратить беспорядки и разойтись по домам. Как говорится в документах архива Оренбургской области, сопровождавшие атамана пятеро казаков отказались выполнять его приказ и применять к женщинам насилие. Вместо этого казаки пригрозили побоями самому атаману, в том случае если он посмеет поднять руку на казачек. Свое нежелание участвовать в подавлении бунта казаки объяснили атаману тем, что «он не имеет права обнажать шашку и рубить женщин, так как мужья этих женщин в действующей армии».
Ущерб, нанесенный владельцам разгромленных магазинов, составил 50 тыс. рублей, а 11 зачинщиц все же были арестованы.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
